Неточные совпадения
Подлинное же творчество человека должно
в героическом усилии прорвать порабощающее царство объективации, кончить роковой путь ее и выйти на свободу, к преображенному
миру, к
миру экзистенциальной субъективности и
духовности, то есть подлинности, к царству человечности, которая может быть лишь царством богочеловечности.
Народные искатели Божьей правды хотели, чтобы христианство осуществилось
в жизни, они хотели большей
духовности в отношении к жизни, не соглашались на приспособление к законам этого
мира.
Для них все оставалось разорванным, плоть
мира не могла быть преображена, а
духовность оставалась
в тех высших сферах,
в которых она пребывала изначально.
Протестантизм, порвав с объективным бытием, перевел человека
в мир внутренней субъективности и тем породил крайнюю, отвлеченную
духовность.
В ином
мире,
мире духовности все свободно, все индивидуально, нет «общего», нет необходимого.
В действительности, иной
мир,
мир духовности, царство Божие, не только ожидается, но созидается и человеческим творчеством, есть творческое преображение
мира, подверженного болезни объективации.
Победа над грехом эгоцентризма, приобретение
духовности, раскрытие
в себе образа и подобия Божьего есть возврат
в реальный
мир,
в бытие.
Человек бессмертен и вечен, как духовное существо, принадлежащее к нетленному
миру, но он есть духовное существо неестественно и фактически, он есть духовное существо, когда он осуществляет себя духовным существом, когда
в нем побеждает дух и
духовность овладевает его природными элементами.
Проблема новой
духовности поставлена кризисом духа
в мире, который принимает формы отрицания духа и духоборчества.
Но
в этом царстве объективации
духовность может как раз принимать формы отрешенности от
мира и ухода от
мира, мировраждебная и жизневраждебная аскеза может быть коррелятивна царству объективации.
Возрастание же
духовности означает выход за пределы раздвоенного сознания к сверхсознанию, выход из власти необходимости, из
мира,
в котором господствуют каузальные связи, к свободе и к связи, основанной на любви.
Все результаты греческой мысли привходят
в гениальную систему Плотина, который принадлежит уже не классической Греции, а Греции на грани двух
миров,
в эпоху напряженных исканий
духовности.
Вера
в трансцендентный
мир,
духовность есть лишь отчуждение человеческой природы, порождение слабости и несчастья человека.
Это значит, что
духовность должна быть реализована, а не символизирована
в мире, реализована
в существовании, а не
в объекте.
Новая
духовность понимает дух не как отрешенность и бегство из
мира, покорно оставляющее
мир таким, каков он есть, а как духовное завоевание
мира, как реальное изменение его, не объективируя дух
в мировой данности, а подчиняя
мир внутреннему существованию, всегда глубоко личному, разрушая призраки «общего», т. е. совершая персоналистическую революцию.
Но под «природой»
в этом случае нужно разуметь не животные, растения, леса, поля, моря и горы, не звездное небо, принадлежащие к экзистенциальному плану и входящие
в духовность, а объективацию,
мир вещей и предметов, механическое царство, детерминированное извне.
Новая
духовность и будет реализмом, реализмом свободы, реализмом активности и творчества, реализмом любви и милосердия, реализмом изменения и преображения
мира в отличие от освящения и ознаменования.
Дух и
духовность совсем не есть подчинение
в этом
мире объективированному порядку природы и общества и сакрализация установившихся
в этом
мире форм (внешней церковности, государства, собственности, национального быта, родовой семьи и пр.).
И все-таки можно сказать, что
в мире происходит не только кризис духа и борьба против духа, за которой скрыт дух же, но
в мире происходит и ослабление и умаление
духовности.
Мир буржуазно-капиталистический создавался
в совершенной отделенности, отрешенности от духа и
духовности,
в крайней объективации, т. е. выброшенности вовне человеческого существования.
Вопрос об отношении спасения и творчества, о роли творчества
в духовной жизни есть основной вопрос, от него зависит будущее
духовности в мире и возможность новой
духовности.
С этим связана необходимость новой
духовности в мире, которой будет посвящена последняя глава.
В христианском
мире это изменилось, но традиционная христианская
духовность противополагает себя жизни
мира.
Духовность была притянута к состоянию
мира, находящегося
в состоянии объективации.
В истории
мира происходит противоборство двух начал: субъективности,
духовности, первореальности, свободы, истины, правды, любви, человечности и объективности, мирности, детерминизма извне, пользы, устроения, силы, власти.
Если бы не было страданий, не был бы унижен и бессилен человек, то не было бы и
духовности, как трансцендирования жизни этого
мира, не возникла бы вера
в трансцендентный
мир.
Но и
мир социалистический продолжает существовать
в отделенности, отрешенности от духа и
духовности, часто даже во вражде к духу.
Если бы не было страдания
в мире, лежащем во зле, то, вероятно, не было бы обострения сознания и возрастания
духовности.
В мире должна образоваться
духовность, христианская
духовность, которая может быть названа социалистической, коммюнотарной, но которая прежде всего персоналистическая, так как
в основании ее лежит отношение человека к человеку, к ближнему, ко всякой конкретной человеческой личности.
Враги духа, враги религиозной жизни пытались этим скомпрометировать самый генезис
духовности и веры
в духовный
мир.
Духовность в этом
мире всегда остается связанной с опытом страдания, с противоречиями и конфликтами
в человеческом существовании, со стоянием перед фактом смерти и вечности.
Духу и
духовности были присвоены черты, заимствованные из объективированного
мира,
в котором все принимает формы материального принуждения.
Именно отрезанность духовной жизни от полноты жизни и человеческого труда породила ложную, иллюзорную
духовность.
В некоторых формах оккультизма, теософизма, спиритизма мы видим такое иллюзорное, галлюцинаторное общение с духами и духовным
миром. Это есть результат нарушения целостности человеческого существа.